Кевин Стейн. Братья Маджере.

[RingaAtena]

5.
Оставшись один, Рейстлин был полностью захвачен кашлем. Его легкие отказывались вдыхать воздух. Он почувствовал, что начинает терять сознание. Его голова чуть качнулась, когда он глянул в бокал с остатками лекарства. Трава осела на дно. Протянув костлявую руку, он ухватил проходящую мимо официантку.
- Горячей воды! – он задыхался. Мегги уставилась на руку, сжимающую ее передник, рука была цвета золота и тонкая, как смерть.
- Вам плохо, сер? Чем я могу помочь?
- Воды! – прохрипел Рейстлин.
Перепуганная женщина помчалась, что бы выполнить заказ. Рейстлин резко наклонился, его голова упала на руки. Пятнышки света перед его глазами, такие как когда-то он видел на представлении иллюзиониста, танцевали, прыгали, искрились, изменяли цвет, вид и форму, не зависимо от его желания чувствовать себя хорошо. Он думал о том, как часто он хотел чтобы все было хорошо, что бы все изменилось по его желанию. И еще думал о том, сколько раз он бывал разочарован.
Почему ему не дано физической силы, которая бы соответствовала его уму? Почему он не был красавцем и победителем, заставляющим людей любить себя? Почему он должен жертвовать многим, ради малого?
« Это мало сейчас, - сказал себе Рейстлин. – но я извлеку больше пользы. Когда наступит время. Пар-Салиан обещал, что моя сила когда-нибудь спасет мир». Он рылся в мешочке с травами. Кто знал, что могло вылечить его? Но считал, что тогда он чувствовал бы себя сильнее. Его слабые руки не повиновались ему, и Рейстлин понял, что нуждается в помощи Карамона.
«Я не нуждаюсь в нем», подумал волшебник с унылым вызовом. Огни в комнате слились с темнотой, окутывающей его зрение. Слушая себя, он понимал, как ребячески это звучало. Его губы искривились в ожесточенной улыбке. Очень хорошо, я нуждаюсь в нем сейчас. Но наступит время, когда больше не буду!
Официантка принесла ему кувшин, желая уйти и одновременно остаться. Мегги не понравился маг с золотой кожей, посохом волшебника и ужасающими глазами, которые вынимали душу. Он не понравился ей и, все же, она была очарована им. Он был настолько хил, настолько слаб, но в то же время, каким - то образом силен.
- Я налью вам воду, сер, - шепотом спросила она.
Задыхаясь, почти не способный поднять голову, Рейстлин кивнул и сжал бокал двумя руками. Он медленно пил, его язык онемел от недостатка чувствительности, вызванной слабостью. Допив бокал, он глубоко и ровно вздохнул. Маг прислонился к стене таверны, и его глаза закрылись для мира.
По возвращении, Карамон нашел его в таком виде. Карамон тихо скользнул к скамье, думая, что его брат спит.
- Карамон?- спросил Рейстлин, не открывая глаз.
- Да, это я. Ты не хочешь подняться наверх? – слова были произнесены воином невнятно, от его дыхания исходил тяжелый запах ликера.
- Через минуту. Так какая дорога ведет в Мереклар?
- Северная. Нам на север.
- Север. Не открывая, глаз Рейстлин видел, как белый луч, направленный на север, манил, управляя им. Пронзал его. Рейстлин помнил это сияние, напугавшее его – оно снилось ему много раз раньше – но он так и не смог заставить себя пробудиться. Кто-то в нем, более сильный, чем его собственная воля, требовал, чтоб он сдался. Молодой маг поднялся с постели, подошел к двери, постоял, открыл дверь, затем закрыл и вошел в серый туман, окутывающий прихожую гостиницы. Оглянувшись, он не увидел Карамона, но раньше видел, что Карамон мирно дышал во сне. Маг ступил на лестницу, которая вела вниз, к главному залу. В его руке был посох волшебника, хотя он не помнил, как брал его.
Ему был нужен свет. Дорога была ужасно темной, если б не белый луч, плавно текший под его ногами, и крепко соединявший его золотой нитью с тем, другим.
- Ширак, - шепнул он. Луч вел Рейстлина, направляя его шаги. Он блуждал по прихожей и коридорам гостиницы, и другим помещениям, окутанным серым туманом, в которых двигалась и клубилась невидимая жизнь. Впереди был тот, кого он искал, тот кто знал ответы на многие из его вопросов, знал о возрождении и разрушении. Фантастические крылатые животные – красные, черные, зеленые, синие летели поперек дороги в свете посоха, пробужденные его воображением. Животные пристально глядели на него голодными глазами, полными ненависти. Они желали уничтожить его, но не могли. Не сейчас, не в этот день.
Рейстлин вошел в комнату. Все четыре стены были твердыми, но потолок и пол просвечивали. Небольшой столик стоял перед ним. Он взял один из двух стаканов, стоящих на нем и осушил его. Жидкость принесла прохладу и успокаивающий дух привкус плодов. Он ждал, когда прибудет другой.
Смутно видимая и смутно узнаваемая темная фигура, одетая в длинные черные одежды, появилась перед ним.
- Кто ты? – спросил Рейстлин. Его голос звучал странно. Он не узнавал свой собственный голос. Он видел золотую нить, протянувшуюся между ними.
- Ну конечно. Ты не помнишь? – спросил тот.
- Цена? – спросил Рейстлин, как он всегда спрашивал.
- Ты уже заплатил часть. Остальное заплатишь позже, - ответил другой, так как он всегда отвечал. Но на этот раз все было одно различие. Беседа не закончилась. Комната не исчезла. И Рейстлин смог задать еще один вопрос, ранее запрещенный.
- И моя награда?
- Следуй за лучом, как остальные.
- Остальные?
- За тобой наблюдают даже сейчас.
- Кто может видеть меня здесь?
- Человек, но в тоже время не человек.
- Он желает мне добра или зла?
- Это зависит от того, что ты желаешь ему.
Рейстлин покинул стены комнаты без пола и потолка. Животные летели прочь с его пути. Луч вел его назад к гостинице и безопасной постели. Золотая нить текла назад, мерцая и растворяясь в темноте.
Мереклар стоял окруженный тремя огромными каменными стенами, тридцать футов высотой каждая. Камень был чист и незапятнан, без швов, трещин и отверстий. На белых каменных стенах с внешней стороны были выгравированы символы, знаки и картины, изображающие разные эпохи мира. Некоторые легенды были легко узнаваемы – Серая Драгоценность Гаргата, молот Хараса, Легенда о Хуме и Серебряной Драконице. Другие были потеряны в памяти людей, эльфов и гномов. Все они были изображены очень искусно и ни один не мог соперничать с остальными. Когда рисунки закончились, на стене еще оставалось пустое место, как будто ждущее возвращения мастеров, способных изваять новые истории. Жители Мереклара полагали, что когда внешние стены полностью покроются вязью рисунков, мир умрет и возродится в другом месте.
В отличие от внешних стен, внутренние - не содержали ни каких символов. Древний камень не мог быть разрушен ни какими инструментами или оружием, известным на Крине. Те, кто построил эти стены, являлись тайной как для жителей, так и для гостей города. Фактически, само происхождение Мереклара было для нынешних жителей такой же тайной, как и для их предков.
В легендах говорилось, что Мереклар был создан первыми богами Добра для неизвестных целей. После Катаклизма его первые жители спустились с окружающих , холмов и гор, убегая от хаоса, и нашли уже построенный город, как будто он дожидался их прибытия. Они вошли в него и с того времени были в безопасности от постороннего вмешательства. Даже старейшие семейства Мереклара, которые жили там в течение сотен лет, ни чего не знали о происхождении города. Мир менялся, люди менялись, но Мереклар – город Белого Камня – оставался таким же.
Существовало десять благороднейших семейств Мереклара, и каждое семейство жило в больших, богатых особняках, белые шпили которых возвышались над улицами. Представители десяти семейств вели переговоры и управляли деятельностью города, контролируя поля, фруктовые сады, пастбища, приводя город к процветанию и росту. Они вели дела мудро и предусмотрительно, проявляя гибкость ума.
Возле каждого из десяти особняков был разбит парк, пышный, зеленый, засаженный деревьями и цветами, которые цвели круглый год. Небольшие ручьи, пересекавшие город, создавали озера, где члены благородных семейств иногда собирались вместе, или по одиночке для романтических встреч, чтоб облегчить стремления сердца. Их особняки были четырехэтажными, впрочем как и все остальные строения в Мерекларе.
Город был богат и самодостаточен. Каждый житель Мереклара верил в легенды и пророчества, найденные в древних томах, что были оставлены в библиотеках, и на фресках, размещенных на стенах города. Они не имели сомнений в том, что их коты были призваны спасти мир. На маленьких лапках они тихо переходили от дома к дому, кругом получая еду, тепло и удобства. Котов всегда любили и уважали. Они собирались в парках, греясь лениво на солнце или ходили по улицам и терлись об ноги прохожих.
Когда лорд Альфред Брунсвик, министр сельского хозяйства, читал эту легенду, он думал над причиной пропажи котов. Слуги задавались вопросом, чем он занимается, запираясь в студии, весь день и добрую половину ночи. Его жена задавалась тем же вопросом.
- Я редко вижу Вас, дорогой, - жаловалась она ежедневно, - я знаю Вы беспокоитесь о котах, но что вы можете поделать?
Когда беседа подходила к этой точке, лорд Брунсвик всегда вставал и покидал комнату, возвращаясь к своим исследованиям, запирая дверь. Студия была большой круглой комнатой, заполненной книгами предков лорда, с различными рассказами о Мерекларе. В центре комнаты стоял треугольный стол, каждая сторона, которого была длиной в рост человека, окруженный десятью стульями – по одному на каждого министра Мереклара. На столе стояла искусно сделанная модель города, повторяющая в точности все детали.
Каждое дерево было на своем месте, каждая река и ручей текли в нужном направлении, даже резьба на внешней стороне стен была продублирована с беспрецедентным умением.
Подобно городу, происхождение модели было тайной. Она находилась здесь, когда предки лорда заняли особняк.
Благодаря модели, лорд Брунсвик управлял страной – землями, засаженными плодами и зерном. Слуги видели, как он изучая модель, определял, какой сад должен быть оставлен, а какой расширен, какие степи можно расчистить, а какие оставить. Его жена видела, как он записывал примечания в книги и свитки. Так было раньше, до того как он, закрыв двери, приступил к исследованиям.
- Время обеда, мой лорд, - сказал один из слуг тихонько стуча в дверь.
Семья Брунсвик сидела за белым столом, отец и мать сидели по разные стороны стола, маленькие дети сидели справа, две взрослые дочери - слева. Обед обычно начинался с благодарности котам, защитникам страны и мира, за их доброту. Однако за прошлые несколько недель традиция была оставлена.
- Нет, - резко сказал лорд Брунсвик однажды вечером, когда жена начала произносить слова. - Коты больше не будут упоминаться в этом доме.
Его жена и дети конечно знали, что он был расстроен. Их коты были среди первых исчезнувших. Так что лорд Брунсвик во время обеда не говорил о котах. Зато говорил о многих других вещах. О вопросах, которые вряд ли его волновали.
- Что обсуждали сегодня в Совете, дорогой? – спросила жена, дуя на суп.
- Как обычно, - коротко ответил лорд Брунсвик.
- Отец, - начала его старшая дочь, - Вы помните. Что через две недели Праздник Ока.
Лорд Брунсвик резко глянул на дочь, но ничего не сказал. Девушка затаив дыхание, собрала всю свою храбрость.
- Когда я смогу купить себе новое платье для бала, отец?
- Ты не пойдешь, - ответил министр.
- Но вы сказали, что я пойду! Еще месяц назад, не так ли, мама? – закричала дочь.
- Да, дорогой. Вы же обещали, - сказала леди Брунсвик, странно поглядывая на мужа. – Разве Вы не помните?
- Я? – неопределенно спросил Брунсвик. Внезапно он вспылил. – Праздник Ока! У меня нет времени на подобные глупости!
Леди Брунсвик покачала головой. Она спокойно сказала своей плачущей дочери:
- Мы обсудим это позже.
Обед прошел в тишине. После обеда девочки встали из-за стола и отправились по своим комнатам
- В чем дело, дорогой? – обратилась леди Брунсвик к мужу, ее лицо выражало беспокойство. – Вы всегда наслаждались Праздником Ока. И, даже с этими ужасными проблемами, вы могли бы расслабиться и поучаствовать в нем. В конце концов он бывает только раз в году.
- Почему Вы всегда беспокоите меня тривиальными вопросами? – взорвался лорд. Его жена потрясенно смотрела на него.
- За двадцать лет нашего брака Вы никогда не поднимали голос на меня! – вскрикнула она, ее глаза наполнились слезами.
- Я собираюсь прогуляться, мирно и спокойно!
Спустилась ночь. Это была та же ночь, когда в гостинице, недалеко от города, кендер беседовал со странным чернокожим человеком; маг восстанавливал дыхание и воин распивал бутылку гномьей водки с хозяином гостиницы.
Министр оставил свой особняк через черный ход и прошел в сады, прогуливаясь, он держа левую руку за спиной, как подобает истинному джентльмену. Немногие коты, оставшиеся в Мерекларе и разгуливающие по двору, разбегались при его приближении.
Оглянувшись. Чтобы убедиться, что за ним не следят, лорд Брунсвик продолжал идти, пока не достиг окраины своих владений. Здесь стояла высокая керамическая урна, одна из многих, обозначающих владения Брунсвика. Лорд небрежно прислонился к ней. Подождав несколько мгновений, чтобы удостовериться, что он один, министр немного подтолкнул ее плечом. Урна скользнула в сторону, открывая скрытый проход в земле. Оглядевши его, как и раньше, он спустился на лестницу, которая начала пылать странным жутким светом. Вытянувшись, он нажал рычаг, выступающий из стены. Урна вернулась на место, скрывая вход.
Лорд Эрвин, министр финансов, закончил обедать в то же время, что и лорд Брунсвик. В отличие от богатого стола министра сельского хозяйства, еда лорда Эрвина была простой, он ел на глиняной посуде в кухне. Он ел один, самостоятельно готовя обед, без помощи слуг. Лорд жил один в его огромном особняке, нанимая только садовников, для присмотра за садом и деревьями. Лорд Эрвин был мизантропом и скупцом. Возвращаясь к своей работе, лорд вытянулся на стуле. Он без интереса скользнул по спику земель и их владельцев. Когда колокол на его часах ударил восемь раз, он поднялся на ноги и прошел в подвал дома.
Винный подвал был велик и хранил сотни бутылок ежегодно изготовляемого вина, стоявших на отдельных стойках. Вино хранилось здесь в течение многих лет, с каждым годом становясь все ценнее. Лорд спустился по деревянной лестнице. Взяв из зажима масляную лампу, он зажег ее и прошел в глубь подвала. Министр невнимательно шел сквозь лабиринт стоек, не заботясь о том, что они тряслись, когда он задевал их. Когда одна из бутылок упала на пол и разбилась, он даже не глянул на нее.
В глубине подвала, где стояли самые старые бутылки, лорд Эрвин приблизился к выглядевшей особенно древне полке. Проведя пальцами по вершине, он надавил на красную бутылку. Стойка сдвинулась со скрипящим звуком и скользнула к стене. Лорд вступил в туннель, открывшийся позади стойки, его шаги гулко отзывались эхом в
холодных коридорах.
Той же ночью, по всему бело-стенному Мереклару, семь других благородных лордов шли семью темными и разными дорогами, направляясь в одно и то же место.
Они направлялись в гостиницу «Черный Кот», где собирались обсудить зловещее предзнаменование, вызванное исчезновением котов, их опасения лишили их сна. В конце концов усталость взяла своё и они разъехались по домам. Только один человек остался в столовой. Никто не говорил с ним, и он тоже ни с кем не заговаривал.
Наконец Йост подошел к нему.
- Я закрываюсь. Или снимайте комнату на ночь, или уходите.
Человек поднялся на ноги. – Вы ведь запираете входную дверь, не так ли? И никто не сможет выйти или войти?
- Нет, не разбудив меня, не смогут, - фыркнул Йост. – Вы думаете, я позволю людям прогуливаться, зная что они еще не расплатились?
Человек кивнул и положил стальную монету, превышающую стоимость того, что он выпил. Он отвязал свою коричневую лошадь от изгороди позади гостиницы и уехал в тихую ночь.
Мереклар спокойно спал в свете двух лун. Свет Солинари дождем струился вниз, заливая башни серебром и освещая тусклые закоулки небесным светом. Свет Лунитари накрыл город подобно одеялу, тихому и уютному, бросая красные тени, сливающиеся с мерцающим серебром.
Всадник галопом подскакал к городским воротам и показал охранникам эмблему, которую держал в руке. Охрана позволила ему проехать. Он без промедления бросился на встречу своему предназначению.
На маленьком холме в центре города стоял дом, отличный от всех других домов в Мерекларе. Прямоугольный дом имел на крыше шпиль и две башенки по бокам, он был построен из желто-коричневого камня, в отличие от белокаменных домов Мереклара. Стены были обшиты темной древесиной, пережившей на своем веку ветер и непогоду. Виноградные лозы и плющ достигали крыши. Витражи, сияющие бесчисленными цветами, были освещены изнутри, создавая странные изменчивые образы, казавшиеся живыми.
Всадник спешился и привязал свою лошадь к одному из многочисленных деревьев, окружавших дом. Он торопливо вступил на дорожку, выложенную белой каменной крошкой, которая шуршала под его ногами. Достигнув массивной дубовой двери, очевидно сделанной из целого ствола, он протянул руку и коснулся дверной ручки – металлической дужки, вырезанной в форме угрожающего кота. Человек быстро отдернул руку. Железо ручки было холоднее ночного воздуха. Потянувшись снова, он немного подтолкнул дверь твердой рукой. Дверь не открывалась. Осмотрев вокруг дом, в поисках признаков жизни и, заглядывая в окна, вытянув шею, всадник сделал еще одну попытку. На сей раз. Дверь легко отворилась при его прикосновении. Он отдернул руку, по его спине пробежал холод.
Войдя внутрь, всадник тревожно осмотрелся, вновь надеясь обнаружить хоть какие –то признаки жизни. Он ничего не увидел, но ведь кто-то или что-то открыло дверь. Он прошел в конец холла, облицованного деревянными панелями, и вступил в гостиную. Шикарный стул выглядел теплым, мягким и успокаивающим. Но когда он сел, то почувствовал себя нежеланным вором. Он глубоко вздохнул, поднялся на ноги и нервно огляделся, ожидая когда появится хозяйка, и опасаясь, что в темноте этого странного дома мог притаиться кто-нибудь еще. Единственными звуками, которые он слышал были стук сердца, его биение напоминало работу часов – будто капли воды падали через точно выверенные интервалы, - и завывание ветра в открытом окне. У него создавалось жуткое впечатление, будто дом был наполнен стонами и вздохами. Мужчина решил встать и быстро осмотреть этаж, но в последний момент передумал. Это выглядело так, как будто он боялся тревожащего его дома. Он не знал сколько прошло минут. Время казалось, потеряло всякое значение. Мужчина начинал сердиться. Ему говорили спешить. В дальнем конце комнаты была другая дверь, в точности похожая на ту, в которую он вошел. Он схватился за ручку и потянул ее вниз, услышав как в тишине дома раздался громкий щелчок замка. Дверь открылась в другую комнату, такую же по размерам как и первая, освещенную зажженным камином. Заглянув, он разглядел книжные шкафы, заполненные сотнями книг, в которых было собрано знание сотен эпох.
- Какие новости вы принесли? – спросил чувственный, богато окрашенный интонациями женский голос.
Мужчина отшатнулся от дверного проема, его сука нащупала кинжал, висевший на поясе. Скосив глаза, он увидел одинокую фигуру женщины, сидевшую в конце стола. Черный капюшен с белой окантовкой был наброшен на голову. Он мог поклясться, что когда он вошел, ее там не было.
- Эта троица прибыла в гостиницу «Черный Кот, моя госпожа, - ответил мужчина низким голосом. - Они узнали о пророчестве и начли задавать вопросы. Еще они узнали дорогу на Мереклар.
Женщина на минуту замолчала, задумавшись.
- Когда они прибудут? – спросила она.
- Завтра, моя госпожа, - мужчина обнаружил, что он до сих пор сжимает рукоять кинжала.
- Вы сделали все правильно, - сказала женщина, заканчивая беседу.
Он поклонился с уважением. Закрыв двери настолько тихо, насколько это было возможно, чтобы не потревожить хозяйку, человек стремительным шагом вышел из дома.
Вскочив на возбужденную лошадь, он углубился в город, с нетерпением желая возвратиться к комфорту своего дома, где комнаты не будут его ненавидеть.
Леди в черном капюшоне жила в доме, расположенном на вершине единственного холма в Мерекларе всю свою жизнь. Она чувствовала себя уютно в его комнатах и коридорах, среди таинственной атмосферы окутывавшей дом. После того, как ее информатор уехал, она изящно поднялась со стула одним плавным движением и уверенно пошла через темную библиотеку к двери в восточной стене. Невидимые водяные часы, которые продолжали отмерять минуты, оставались единственным звуком в доме. не производя никакого шума, леди скользнула в боковой зал. Здесь она вошла в другую дверь, расположенную в конце коридора. Она вошла в оранжерею, прошла узкой тропинкой к стеклянной двери, и покинула сад, закрывая за собой дверь. Капюшон ее одежд был низко опущен, скрывая лицо от света двух лун. В залитой лунным светом темноте он с уверенностью пересекла один из садов, окружающих ее дом. Подойдя к старому дереву, мертвому и изъеденному, он отодвинула ногой кору, открывая уходящий под землю проход, заполненный тьмой. Твердыми шагами она вошла в темноту. Пройдя некоторое расстояние через лабиринты, коридоры и переходы, она наконец достигла мета, куда стремилась – большой каменной пещеры. Факелы мерцали в зажимах, отбрасывая тени. В центре зала стоял каменный полукруг, настолько большой, что потребовалась сотня мужчин, чтобы сдвинуть его. Вокруг алтаря стояло девять человек, носивших одежды, выдававшие состоятельных людей.
- Вы опаздываете, Шавас, - сказал лорд Элвин, стоявший лицом к входу.
- Да, сказала женщина, стоявшая в дверном проеме, и вступила в комнату, свет от факелов бросал тени на ее платье.
Министры посмотрели друг на друга, а потом на женщину.
- Какие новости вы принесли нам? – спросил один из них, когда понял, что женщина не собирается оправдываться. Спросивший лорд был низеньким сутулым человеком, носившим золотой медальон с солнечными лучами, который казалось, пригибал его тщедушную фигурку к полу. Он был одет в синий плащ с аккуратной золотой вышивкой. Золотые запонки украшали воротник его рубашки, частично скрытой синим жилетом.
- Эти трое мужчин направляются помочь городу.
- И они решат тайну исчезнувших котов? – снова спросил коротышка.
- Они попробуют, - исправилась Шавас, капюшон все еще скрывал ее лицо.
- Мы не хотим паники, - заметила пепельноволосая женщина со строгим лицом.
- У нас нет выбора, - тут же ответил лорд Элвин. – Вы должны нанять этих людей, Шавас.
- Я согласен, - сказал лорд Брунсвик.
Ропот согласия заполнил комнату, сливая их приглушенные в пещере голоса в один.
- То есть вы подразумеваете, что хотите, чтоб я сделала все необходимое, чтоб исправить вашу грубую ошибку? - Сказала леди Шавас. Она оглядела их презрительным взглядом, оббежав глазами пещеру. Ее рука так сильно сжала опал, висящий на ее шее, как будто она держалась за свою жизнь.
Это было в ту же ночь, когда некто наблюдал за отъездом всадника из гостиницы. Черная фигура. Почти невидимая в темноте, помчалась по той же дороге, по какой ускакал всадник. Лунный свет отсвечивал красным в его глазах.